Наблюдая бурную трансформацию Дубая, я не могу не заметить одну… скажем так,
гастрономическую особенность русскоязычной диаспоры. Подобно тому, как оливкое масло
первого отжима и выдержанный бальзамик из Модены, как ни старайся, сохраняют свои четкие
границы в блюде, так и две основные группы русскоговорящих в Дубае – «старожилы»
(переехали до 2021 года) и «новички» последних лет – существуют порой в удивительной, почти
физической, несмешиваемости.
Почему так? Что лежит в основе этой изящной социальной демаркации? Вместо того чтобы
предаваться нудноватому анализу миграционных трендов (оставим это сухим отчетам
консалтинговых фирм), я решил обратиться к тем, кто разбирается в тонкостях человеческой
души лучше любого сомелье – в вине эмоций. Я пригласил к разговору самых востребованных
русскоязычных психологов в Дубае, чей взгляд способен различить нюансы душевного
состояния так же четко, как эксперт Audemars Piguet – микродефект на корпусе Royal Oak.
Полина Быкова
«Дубай стал уникальным калейдоскопом русских эмиграционных волн, – начинает Полина
Быкова. – Ко мне приходят и те, и другие». Новички, по ее словам, часто прибывают с ореолом
первоначального очарования – «город будущего», «солнце 365 дней в году», «никаких виз». Но
за этим фасадом – запросы глубинной адаптации: не столько «как открыть счет в банке» (хотя и
это порой квест уровня «Индианы Джонс» с местными банковскими паролями), сколько «кто я
здесь?». Они ищут «своих» на вечеринках Sakhalin или на арт-ярмарке Art Dubai. Затем
неизбежно наступает фаза разочарования – когда понимаешь, что даже в раю есть свои
культурные нюансы, требующие терпения. Этот кризис идентичности выматывает, как летняя
жара.
«Ветераны», те самые «до-2021», – другая порода. Они застали Дубай, когда Бурдж Халифа
была еще стройплощадкой. Они прошли путь от «где купить нормальный хлеб?» до обсуждения
преимуществ частных школ. Их быт – отлаженный механизм Patek Philippe, их стратегии
выживания в местном климате (и не только погодном) отточены. И вот теперь они наблюдают
новую волну: громкую, порой наивную, жаждущую немедленно перекроить город под себя.
Представьте коллекционера редкого винтажного Dom Pérignon Oenothèque, которому наливают
бокал свежего, пусть и дорогого, Prosecco со словами «Да выпей уже, оно тоже шипучее!».
Раздражение? Неизбежно. Это классический конфликт поколений – хоть и в ускоренной
перемотке. Опытные ждут уважения к пройденному пути (полному шишек, сравнимых разве
что с падением на рынке криптовалют), а новички видят лишь излишнюю осторожность
«динозавров», мешающих их бурному освоению этого нового Эльдорадо. «Слоны в посудной
лавке» vs. «тормоза прогресса». И все же, – замечает Полина с мудрой улыбкой, – после
нескольких сессий и те, и другие неизменно выходят на одну, вечную тему. Ту, что важнее виз и
недвижимости. Ту, что звучит на всех языках мира. Любовь. В ее поисках, потерях и обретениях
все мы невероятно похожи».
Наталья Закатаева
«Почему мы ожидаем, что эти волны должны смешаться? – размышляет Наталья. – Их
обособленность сложнее простого конфликта поколений». Разница – в самой ткани адаптации.
Новички часто уже рождены в мире, где смена стран — норма. Они легко обращаются за
поддержкой, видя в психологе такого же необходимого специалиста, как персональный шопер
из Дубай Молла. Старожилы же – продукт эпохи, где упование на собственные силы и связи
было главным капиталом.
Ключевой фактор – U-образная кривая культурного шока (теория Калерво Оберга). Новички на
дне «U» – в фазе разочарования – смотрят на мир иначе, чем те, кто уже поднялся к принятию,
найдя свои ритуалы: воскресный бранч в L’Amo Bistro или вечера в галерее Leila Heller.
Добавьте культурный палимпсест: даже поддерживая связь с родиной, экспат неизбежно
«десинхронизируется». Прибывшие позже привозят новые мемы, тренды, сленг – столь же
чуждые «ветеранам», как авангардная инсталляция посреди классической экспозиции.
Эмиграция обостряет личные истории, требуя времени для кристаллизации нового «я».
«Фокус внимания решает многое», – резюмирует Наталья. Искать точки соприкосновения – как
находить общий ритм в джазовой импровизации. Уважение к различиям – не уступка, а признак
зрелости, как умение ценить и Zaha Hadid в Даунтауне, и скромную элегантность старого Аль
Фахиди.
Дарья Смирнова
«Дубай – это город мечты, воплощенной в стекле и стали, – продолжает Дарья Смирнова, чей
подход сочетает глубину с прагматизмом истинного жителя мегаполиса. – Но вместе с
чемоданом Tumi и паройсолнцезащитных очков Tom Ford многие привозят с собой незваного
спутника: тревожность. Одеваясь, впрочем, в самые изысканные наряды – перфекционизм,
эмоциональные качели, выгорание на фоне идеальных инстаграм-панорам».
Главная проблема новичков, по ее наблюдениям, – это потеря почвы. Вчера – признанный
московский юрист или петербургский галерист, сегодня – человек, начинающий если не с нуля,
то уж точно с непривычной стартовой позиции на новом поле. Старые социальные роли
рассыпались, как песок в кулаке. Опора – семья, друзья, профессиональная репутация –
осталась там, за тысячами километров. А здесь – новый гештальт между арендой виллы и
заказом такси, между ужином в Zuma и тоской по бабушкиным пирожкам. «Это не просто
стресс переезда, – подчеркивает Дарья, – это экзистенциальное «а что теперь со мной
происходит?». Тревожность становится фоном, как шум кондиционера в 45-градусную жару».
«А ветераны? – спрашиваю я, вспоминая своих знакомых, обживших эмират лет десять назад. –
У них-то все гладко?» «Гладко – нет, – поправляет Дарья. – Но у них есть «вторая
нормальность». Они не сравнивают. Они не ждут, что будет «как дома». Они построили свой
«здесь и сейчас» – с его ритуалами (пятничные бранчи, сезон в Alserkal), связями, пониманием
местных кодов. Они приняли Дубай со всей его сверкающей сложностью. Новички же часто
мысленно еще в прошлом, их внутренний диалог – сплошное «а вот у нас…». Это естественно,
как акклиматизация. Главное – не застрять в этом лимбе».
Ключ, по мнению Дарьи, не в отрицании тревоги («Сделать вид, что ее нет – все равно что
притворяться, что тебе идет этот кричаще-розовый костюм от Dolce&Gabbana, если он тебя
полнит»), а в осознанном управлении ею. «Переезд в Дубай, особенно последней волны, – это
не просто смена декораций. Это экстремальный дайвинг в глубины собственной личности. И
пройдя его с поддержкой (будь то психолог, мудрый друг или собственный хорошо
натренированный ум), можно вынырнуть не просто адаптированным, но и обновленным –
более устойчивым, свободным, уверенным. Это шанс не только на географическое, но и на
личностное обновление уровня».
Так почему же «олива» и «бальзамик» русскоязычного Дубая пока не спешат слиться в
гармоничный эмульсионный соус? Видимо, все дело во времени и температуре. Первым нужно
признать право вторых на их «осторожную выдержку» и накопленную мудрость дорогих
ошибок. Вторым – простить первым их юношеский максимализм и желание немедленно
перевернуть столы в этом грандиозном ресторане под названием Дубай (хотя, признаюсь,
порой ловлю себя на мысли, что некоторые столы действительно давно просили перестановки).
Это не конфликт, господа. Это – этап. Как брожение в бочке перед тем, как вино обретет
истинную глубину.
В конце концов, как заметила одна из моих собеседниц, за всеми миграционными волнами,
культурными шифрами и банковскими счетами, мы все ищем одного и того же. Не райского
острова или счета в швейцарском банке (хотя и это приятно), а простых человеческих вещей:
понимания, тепла, точки опоры. Любви. И, возможно, хорошего кофе по утрам. Остальное –
вопрос времени, терпения и, конечно, легкой самоиронии, без которой жизнь в этом
сверкающем оазисе превратилась бы в бесконечную гонку за статусом.
