За чашкой эспрессо в одной из тех безупречно минималистичных кофеен в d3, где бетон Ле Корбюзье встречается с арабской изысканностью, ко мне подходит человек, которого за глаза величают не иначе как «главным цветочником Дубая». В глаза же, с теплой улыбкой, его зовут: «Гоша». Гурген Ерицян. И позвольте заметить: он не просто флорист. Он – художник, совершивший редкую алхимию: превратив утилитарный букет в предмет вожделения, стоящий в одном ряду с украшением из той самой голубой коробочки или сумкой – из оранжевой. Его композиции – это не просто букеты; это скульптуры из живого материала, перформансы, застывшие во времени, пусть и на краткий миг.
Переехав в Дубай пару лет назад, Гурген Ерицян почти мгновенно очаровал самых взыскательных клиентов: заказы от Cartier, Gucci, Chanel стали не просто работой, а признанием. Его детище, @gosha.flowers, казалось, было обречено на вечный расцвет в оазисе роскоши. Но, успех – субстанция хрупкая, почти эфемерная, как лепесток орхидеи Ванда. И партнерские отношения, увы, порой оказываются нежнее паутинки между стеблями. @gosha.flowers остались в прошлом, но родилось нечто новое, глубокое – UrArtU.
Егор Шарай: Гурген, давайте начнем с истоков. Как цветы ворвались в вашу жизнь и стали главным языком творчества? Что вас зацепило в них как в материале для искусства?
Гурген Ерицян: Это произошло не сразу. Скорее, цветы тихо подкрались, как поэма, которую сначала не слышишь, но потом – не можешь забыть. Они начали говорить со мной. И я понял, что каждый стебель, каждый изгиб лепестка может быть фразой.
Что меня зацепило? Их хрупкость, их достоинство. Цветы – материал временный, смертный. Ты не можешь их удержать, ты не можешь их “владеть”. Всё, что можно – это прожить с ними момент. И именно это делает их самым честным языком. Цветы не врут.
ЕШ: Многие знают вас по @gosha.flowers, но недавно вы представили миру @urartu__flowers.
ГЕ: Раскройте занавес: что стоит за этим новым этапом, этой новой главой?
@gosha.flowers – это был поиск. Внутренний протест. Я бросал вызов себе, среде, эстетике. Это был крик. UrArtU – это тишина. Это зрелость. Это осознанное дыхание после длинного бега.
UrArtU – не просто бренд. Это место, где флористика становится искусством. Пространство, где цветы обретают голос не для того, чтобы понравиться, а чтобы что-то сказать. Здесь начинается галерея, где букеты – как воспоминания о детстве, как сны о земле, которую я несу в себе.
ЕШ: Имя ‘UrArtU’ – прямая отсылка к древнему армянскому царству. Как ваши корни, ваше культурное наследие питают вашу творческую философию и находят отражение в букетах и инсталляциях?
ГЕ: Urartu – это моя кровь. Это земля, где камни говорят. Где в тишине гор слышен голос предков. Моя работа – это попытка перевести этот голос на язык цветов. Я не цитирую напрямую. Но в каждой работе – есть тень хачкара, дыхание вулканического туфа, молитва, вышитая бабушкой. Моя флористика – это не просто композиции. Это культурная память. Это вкрапления вечности в эфемерное.
ЕШ: Поймаем вашу эстетику в три слова! Какие три образа или ощущения лучше всего ее описывают?
ГЕ: Контраст. Драма. Безмолвие.
ЕШ: Кто или что зажигает вашу творческую искру? Чьи работы флористов, художников, дизайнеров или чьи идеи мыслителей вас вдохновляют и подталкивают вперед?
ГЕ: Меня вдохновляет не форма, а состояние. Мне близка тишина видеоарта Билла Виолы, где кадр – как вечность. Заземлённая духовность работ Тарковского. Пронзительная ясность Сая Твомбли. Среди флористов – те, кто не боится разрушить красоту ради истины. Меня вдохновляют мыслители, которые говорят о смерти не как о конце, а как о кульминации. Цветы ведь – это всегда про уход. Про исчезновение. И в этом их сила.
ЕШ: Дубай – синоним люкса. Как этот статус «столицы роскоши» диктует правила игры: формирует цветочные тренды, задает уровень ожиданий клиентов и, конечно, влияет на ценообразование в вашей работе?
ГЕ: Дубай – город контрастов. Здесь легко быть красивым, но сложно быть настоящим. Люди здесь требуют визуального совершенства, идеальности – и это вдохновляет, но и вызывает сопротивление. Моя задача – не просто удовлетворить спрос на «дорого и красиво». Моя задача – добавить глубину. Чтобы роскошь была не только в размере букета, но и в его смысле.
Ценообразование? Да, это всегда вызов. Но я верю: люди начинают платить не только за цветы, а за чувства, которые они передают.
Выйдя из прохлады UrArtU в привычный дубайский зной, ловишь себя на мысли: работы Гургена Ерицяна – это редкий случай, когда роскошь не давит своим блеском, а трогает душу. Они напоминают, что среди бешеного ритма “столицы невозможного” есть место тихой беседе с вечностью – через язык цветов, говорящих на наречии древнего Урарту. Это искусство, где хрупкость – не слабость, а сила, а мимолетность момента обретает весомость бронзы. И в этом – его подлинная, неувядающая ценность. Как хорошая сигара или аккорд на настроенном рояле – удовольствие для знающего ценителя.
ALSO READ: BURO’S MUST-HAVE LIST: THE TABI BALLERINAS FROM MAISON MARGIELA.
