Наблюдая бурную трансформацию Дубая, я не могу не заметить одну… скажем так, гастрономическую особенность русскоязычной диаспоры. Подобно тому, как оливкое масло первого отжима и выдержанный бальзамик из Модены, как ни старайся, сохраняют свои четкие границы в блюде, так и две основные группы русскоговорящих в Дубае – «старожилы» (переехали до 2021 года) и «новички» последних лет – существуют порой в удивительной, почти физической, несмешиваемости.
Почему так? Что лежит в основе этой изящной социальной демаркации? Вместо того чтобы предаваться нудноватому анализу миграционных трендов (оставим это сухим отчетам консалтинговых фирм), я решил обратиться к тем, кто разбирается в тонкостях человеческой души лучше любого сомелье – в вине эмоций. Я пригласил к разговору самых востребованных русскоязычных психологов в Дубае, чей взгляд способен различить нюансы душевного состояния так же четко, как эксперт Audemars Piguet – микродефект на корпусе Royal Oak.
Полина Быкова
«Дубай стал уникальным калейдоскопом русских эмиграционных волн, – начинает Полина Быкова. – Ко мне приходят и те, и другие». Новички, по ее словам, часто прибывают с ореолом первоначального очарования – «город будущего», «солнце 365 дней в году», «никаких виз». Но за этим фасадом – запросы глубинной адаптации: не столько «как открыть счет в банке» (хотя и это порой квест уровня «Индианы Джонс» с местными банковскими паролями), сколько «кто я здесь?». Они ищут «своих» на вечеринках Sakhalin или на арт-ярмарке Art Dubai. Затем неизбежно наступает фаза разочарования – когда понимаешь, что даже в раю есть свои культурные нюансы, требующие терпения. Этот кризис идентичности выматывает, как летняя жара.
«Ветераны», те самые «до-2021», – другая порода. Они застали Дубай, когда Бурдж Халифа была еще стройплощадкой. Они прошли путь от «где купить нормальный хлеб?» до обсуждения преимуществ частных школ. Их быт – отлаженный механизм Patek Philippe, их стратегии выживания в местном климате (и не только погодном) отточены. И вот теперь они наблюдают новую волну: громкую, порой наивную, жаждущую немедленно перекроить город под себя. Представьте коллекционера редкого винтажного Dom Pérignon Oenothèque, которому наливают бокал свежего, пусть и дорогого, Prosecco со словами «Да выпей уже, оно тоже шипучее!». Раздражение? Неизбежно. Это классический конфликт поколений – хоть и в ускоренной перемотке. Опытные ждут уважения к пройденному пути (полному шишек, сравнимых разве что с падением на рынке криптовалют), а новички видят лишь излишнюю осторожность «динозавров», мешающих их бурному освоению этого нового Эльдорадо. «Слоны в посудной лавке» vs. «тормоза прогресса». И все же, – замечает Полина с мудрой улыбкой, – после нескольких сессий и те, и другие неизменно выходят на одну, вечную тему. Ту, что важнее виз и недвижимости. Ту, что звучит на всех языках мира. Любовь. В ее поисках, потерях и обретениях все мы невероятно похожи».
Наталья Закатаева
«Почему мы ожидаем, что эти волны должны смешаться? – размышляет Наталья. – Их обособленность сложнее простого конфликта поколений». Разница – в самой ткани адаптации. Новички часто уже рождены в мире, где смена стран — норма. Они легко обращаются за поддержкой, видя в психологе такого же необходимого специалиста, как персональный шопер из Дубай Молла. Старожилы же – продукт эпохи, где упование на собственные силы и связи было главным капиталом.
Ключевой фактор – U-образная кривая культурного шока (теория Калерво Оберга). Новички на дне «U» – в фазе разочарования – смотрят на мир иначе, чем те, кто уже поднялся к принятию, найдя свои ритуалы: воскресный бранч в L’Amo Bistro или вечера в галерее Leila Heller.
Добавьте культурный палимпсест: даже поддерживая связь с родиной, экспат неизбежно «десинхронизируется». Прибывшие позже привозят новые мемы, тренды, сленг – столь же чуждые «ветеранам», как авангардная инсталляция посреди классической экспозиции. Эмиграция обостряет личные истории, требуя времени для кристаллизации нового «я».
«Фокус внимания решает многое», – резюмирует Наталья. Искать точки соприкосновения – как находить общий ритм в джазовой импровизации. Уважение к различиям – не уступка, а признак зрелости, как умение ценить и Zaha Hadid в Даунтауне, и скромную элегантность старого Аль Фахиди.
Дарья Смирнова
«Дубай – это город мечты, воплощенной в стекле и стали, – продолжает Дарья Смирнова, чей подход сочетает глубину с прагматизмом истинного жителя мегаполиса. – Но вместе с чемоданом Tumi и паройсолнцезащитных очков Tom Ford многие привозят с собой незваного спутника: тревожность. Одеваясь, впрочем, в самые изысканные наряды – перфекционизм, эмоциональные качели, выгорание на фоне идеальных инстаграм-панорам».
Главная проблема новичков, по ее наблюдениям, – это потеря почвы. Вчера – признанный московский юрист или петербургский галерист, сегодня – человек, начинающий если не с нуля, то уж точно с непривычной стартовой позиции на новом поле. Старые социальные роли рассыпались, как песок в кулаке. Опора – семья, друзья, профессиональная репутация – осталась там, за тысячами километров. А здесь – новый гештальт между арендой виллы и заказом такси, между ужином в Zuma и тоской по бабушкиным пирожкам. «Это не просто стресс переезда, – подчеркивает Дарья, – это экзистенциальное «а что теперь со мной происходит?». Тревожность становится фоном, как шум кондиционера в 45-градусную жару».
«А ветераны? – спрашиваю я, вспоминая своих знакомых, обживших эмират лет десять назад. – У них-то все гладко?» «Гладко – нет, – поправляет Дарья. – Но у них есть «вторая нормальность». Они не сравнивают. Они не ждут, что будет «как дома». Они построили свой «здесь и сейчас» – с его ритуалами (пятничные бранчи, сезон в Alserkal), связями, пониманием местных кодов. Они приняли Дубай со всей его сверкающей сложностью. Новички же часто мысленно еще в прошлом, их внутренний диалог – сплошное «а вот у нас…». Это естественно, как акклиматизация. Главное – не застрять в этом лимбе».
Ключ, по мнению Дарьи, не в отрицании тревоги («Сделать вид, что ее нет – все равно что притворяться, что тебе идет этот кричаще-розовый костюм от Dolce&Gabbana, если он тебя полнит»), а в осознанном управлении ею. «Переезд в Дубай, особенно последней волны, – это не просто смена декораций. Это экстремальный дайвинг в глубины собственной личности. И пройдя его с поддержкой (будь то психолог, мудрый друг или собственный хорошо натренированный ум), можно вынырнуть не просто адаптированным, но и обновленным – более устойчивым, свободным, уверенным. Это шанс не только на географическое, но и на личностное обновление уровня».
Так почему же «олива» и «бальзамик» русскоязычного Дубая пока не спешат слиться в гармоничный эмульсионный соус? Видимо, все дело во времени и температуре. Первым нужно признать право вторых на их «осторожную выдержку» и накопленную мудрость дорогих ошибок. Вторым – простить первым их юношеский максимализм и желание немедленно перевернуть столы в этом грандиозном ресторане под названием Дубай (хотя, признаюсь, порой ловлю себя на мысли, что некоторые столы действительно давно просили перестановки). Это не конфликт, господа. Это – этап. Как брожение в бочке перед тем, как вино обретет истинную глубину.
В конце концов, как заметила одна из моих собеседниц, за всеми миграционными волнами, культурными шифрами и банковскими счетами, мы все ищем одного и того же. Не райского острова или счета в швейцарском банке (хотя и это приятно), а простых человеческих вещей: понимания, тепла, точки опоры. Любви. И, возможно, хорошего кофе по утрам. Остальное – вопрос времени, терпения и, конечно, легкой самоиронии, без которой жизнь в этом сверкающем оазисе превратилась бы в бесконечную гонку за статусом.
